Удар ногой, сначала в живот, потом по разбитому в кровь лицу.
- Не надо, пожалуйста. – Я - светловолосый парень катаюсь по полу школьного туалета. Вокруг меня стоит несколько старшеклассников, каждый хочет наградить мое лицо следом своей обуви.
- Открывай ему рот! – Толпа сливается единым смехом, трудно разобрать голоса, если твоим лицом играют в футбол. Меня, измученного, избитого, втаскивают в одну из кабинок и сажают на унитаз.
- Я первый. – Хорошо сложенный парень выходит из толпы и расстегивает ширинку. Я его уже видел, он старше меня на 3 года, кажется, занимается борьбой. Двое выходят следом и разжимают мне туго сжатые от страха челюсти. Я кричу, плачу, пытаюсь вырваться, укусить.
- Ну же, Окадзаки – кун, успокойся, ты же это уже делал. – насильник пару раз бет меня по лицу, заставляя ослабить челюсти, потом быстрым движением вводит член в рот и начинает двигаться. Парни по бокам разжимают щеки, пытаясь дать больше пространства, для своего главаря. Хочется откусить его вонючий член, он засовывает его глубоко, хочется блевать. Надеюсь, скоро они наиграются. Сегодня их всего пятеро. Значит это не надолго.
- Не дай бог прикусишь, убью! Давай, руками двигай. – Я невольно поднимаю искалеченную, кровавую руку, касаюсь члена. Горячий, пульсирующий. Волосы на лобке упираются мне в лицо, влажные от пота и слюны, хочу, чтобы он сдох. По подбородку текут слюни, капают на грязный пол, смешиваются с кровью и остатками мочи на кафеле. В бок то и дело кто-то пинает, стоящий слева снимает происходящее на телефон. Над головой жуткий хохот. Этот широкоплечий кончает на лицо, размазывая членом сперму по щекам и лбу, будто бы подписывает автограф одной из своих поклонниц. Очень противно.
- Кто следующий? Я его подготовил. – Он отталкивает мое лицо и, застегивая свои штаны, уходит мыть руки к умывальнику. Следом два парня начинают мять мое тело, лапают, грязно, грубо, как шлюху, сжимают соски, с силой, хотят, чтобы я кричал, и я кричу, от злости, от бессилия в угоду их жалким желаниям. Кто-то сует член в рот, я плохо вижу, глаза щиплет из-за спермы, он сначала засовывает пальцы и растягивает мои щеки, потом начинает двигаться, быстро, глубоко, я кашляю, а он не обращает внимания. Его рука держит меня за волосы, не позволяя ни на минуту вырваться. По моим щекам текут слезы.
- Эй, ну все, хватит с него, видишь, плачет. – Голос сзади, довольно добрый, но в тот же момент, я чувствую издевку.
- Хватит, говорю, - он прорывается сквозь толпу и хлопает увлеченного моим ртом парня по плечу.
- Еще учителю настучит. – толпа разрывается смехом, кто-то тушит сигарету о мой пиджак.
- Я сейчас кончу, пошел на. – парень достает налитый кровью член и начинает дрочить на меня. Капли, белые, густые, текут по серому пиджаку. Двое хватают меня подмышки и вытаскивают в уборную из кабинку. Учебники и портфель лежит в унитазе, зеленоглазый парень нажимает педаль и вода заливает их.
- Еще пару раз врежьте ему. – На меня накидываются трое ребят, они добивают меня, жестоко, покрывая ругательствами. Один хватает за грудки и с силой бьет о кабинку, потом тащит к портфелю и кидает на мокрый пол. Я ударяюсь об унитаз. В лежащее на полу тело летит еще несколько окурков.
- Пошли, у нас еще уроки. – Они, смеясь, выходят из туалета. Главарь вдруг возвращается и присаживается рядом со мной.
- Завтра принеси больше денег, понял, ублюдок. – Он плюет мне в лицо. Потом смеется, пинает ногой в живот и уходит.
Школьный пиджак закапан спермой и кровью, а ведь у меня еще 2 пары.
Умываюсь перед зеркалом. Входит пара старшеклассников. Видя меня начинают шептаться, но я их слышу:
- Вон, того опять били, может в рот накидали. – Он тихо хихикает.
- Да, кажется, Рей на него зуб имеет, он постоянно его тут зажимает.
- Я бы на его месте повесился. – Смех сквозь зубы и ни капли жалости в мой адрес.
Я ухожу из туалета, по дороге в класс ловлю косые взгляды. Больно, даже сейчас, нос разбит, но вроде не сломан. В медпункт нельзя, иначе будут спрашивать. Если расскажу – убьют. Сажусь за свою парту у окна. Вешаю на крючок мокрый портфель и прячу лицо в учебнике, чтобы не увидели кровоподтеков. Некоторые смеются, некоторые сопереживают, но никто не знает, как это быть общественным ртом.
