- Что? - воскликнул Тсузуки. - Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? - он хотел отодвинуться, но его нынешнее весьма шаткое положение не позволило, оставив только возможность бессильно таращиться на доктора.
Мураки хмыкнул, и несколько раз подался бедрами вперед, пока протесты Тсузуки не превратились в невразумительные всхлипывания.
- Почему бы и нет? Прямо сейчас все твое внимание принадлежит мне. И я хочу, чтобы ты слушал каждое мое слово. А будешь плохо себя вести, я привяжу тебя к этой кровати, сделаю с тобой, что захочу и уйду, оставив тебя ни с чем, - мужчина впился ногтями в твердую плоть парня у самого основания. - Тебе все еще интересно?
Смесь боли и удовольствия заставила Тсузуки задрожать сильнее.
- Да, продолжай...
Убрав руки обратно на узкие бедра парня, тот заговорил снова:
- Ну, слушай. Жил-был...
- Это что, действительно необходимо?
- Естественно. Когда-то, много-много лет назад жило-было великолепное небесное создание - селестиал. Он был красивым и сильным, и творил он добро, и нес правосудие практически с фанатичным пылом. И было сказано, что появился он из семени адова, но в молодости был принят на небо, и поверил он в возможность искупления, и был возвышен хозяином небес. И стал он известен, как Возлюбленный Господа, или просто Возлюбленный, - Мураки сделал паузу, медленно продвинулся вперед, чтобы только держать парня на пике ощущений, но не позволяя большего. - Как и многие другие, новый хозяин Возлюбленного был направлен на патрулирование границ, а на его место поставили Возлюбленного. Горожане его любили. Он старался во всем помогать им, иногда даже брался за человеческую работу, занимаясь посевной и сборкой урожая. Думаю, что именно эта близость к людям и стала причиной его падения.
- Что... о чем ты? - выдохнул Тсузуки. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать слова Мураки.
- В своей заботе он проявил слишком большую слабость, гуманно обходясь с людьми и слишком близко принимая их проблемы. Хотя он проводил с ними много времени, но так и не смог привыкнуть к тем зверствам, что творили они. Каждый такой случай оставлял рану в его сердце, и не мог он донести до них, что это неправильно. Видишь ли, Возлюбленный принадлежал к тому классу существ, которым было запрещено проливать чью-то (кровь?), что бы ни случилось. И поэтому ему было очень сложно судить людей. Как факт, он позволял существовать истинному злу, пока сам мучился сомнениями. Может быть, ты хочешь прилечь, чтобы тебе было удобнее?
Мураки перекатился на бок и, удерживая в объятиях парня и все так же не выходя из него, уложил на спину. Тсузуки застонал, когда угол проникновения изменился. Мужчина опять возобновил легкие толчки, поддразнивая Тсузуки, а потом склонил голову, так что губы его прижались к уху парня.
- Ты намного чувствительнее, чем я мог мечтать. И совершенно девственная теснота. Но с другой стороны, ты ведь никогда не позволял себя брать кому бы то ни было, верно?
- Да какая тебе разница, Мураки? - простонал Тсузуки, вцепившись пальцами в скомканное одеяло. - Рассказывай лучше дальше.
- Да не то, чтобы это было очень важно. Пожалуй, ты прав, я продолжу. Однажды, возвращаясь со встречи подобных существ, Возлюбленный наткнулся на картину, вызвавшую в нем ужас. На молоденькую девчушку напали бандиты. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она подверглась насилию и всевозможным зверствам, прежде чем была убита. А может быть, и после смерти они долго измывались над ее трупом. Бессмысленная потеря невинной жизни в месте, которое он клялся охранять, оказалась последней каплей. И его демоническая кровь проявила себя. Он возжаждал истинного правосудия для сотворивших это. Он захотел убивать.
Тсузуки провел параллель между Возлюбленным и собой. Тот случай, когда Сузаку убил Марико Икагуру в Киото... С той смертью в нем тоже проснулась демоническая сущность. Он сошел с ума, что и привело его в руки Мураки.
Внезапно до него начало доходит, в каком положении он оказался, а разум принялся посылать в мозг сигналы тревоги.
- Не думаю, что мне интересно знать окончание этой истории...
- Думаю, что интересно. Мы как раз добрались до самой захватывающей части. Возлюбленный легко нашел преступников, и сделал с ними в точности то же, что они с той девочкой. В точности, если ты улавливаешь мою мысль. Одному из них он позволил уйти, после чего выследил его и попал в то селение, откуда пришли бандиты. Тогда вопли заполнили лунную ночь, - внезапно Мураки начал двигаться быстрее, казалось, рассказ добавил ему возбуждения.
- Мужчины, женщины, даже дети не миновали его гнева. Все они были истерзаны и изрезаны взбесившимся зверем. Никого не пощадил Возлюбленный. Некоторые, самые симпатичные жители селения умерли, перед этим лишившись невинности.
Перед глазами Тсузуки вспыхнула картина разрушений. Невинные, протягивающие окровавленные руки, взывая к милосердию за миг до того, как их жизни были украдены. Это часто появлялось в его кошмарах, а сейчас он понял, откуда они взялись.
Он не хотел больше слушать и толкнул Мураки в плечи.
- Хватит. Прекрати это. Я не хочу...
Схватив парня за запястья, Мураки завел их ему за голову, продолжая беспощадно вколачиваться в сопротивляющееся тело. Взгляд безумных серебряных глаз впился в глаза парня, который уже начал задыхаться от этого сумасшедшего темпа.
- Я еще не закончил. Кажется, преступники как раз возвращались в свое селение, чтобы замолить грехи. Очевидно, они оказались во власти демонов, но... пролитая кровь таковой и останется. Дюжина селестиалов собралась, чтобы обсудить поступок Возлюбленного. Его наказание не было обычным. Его не могли лишить жизни, потому что душа его сразу же попала бы в ад, что только прибавило бы сил демонам. Поэтому они прокляли его и изгнали на землю, чтобы жил он дальше как человек. Но даже стерев ему память, они не смогли полностью скрыть его природу. Уверен, трудно скрыть такой необычный цвет глаз, или твою нечеловеческую живучесть и способность к регенерации. Обнаружив твою истинную природу, я узнал и о твоем безумии семьдесят лет назад. И не надо на меня так удивленно смотреть, Возлюбленный.
Воспоминания вернулись. Подобно лавине они хлынули на него образами, звуками, запахами. Тсузуки захотелось умереть. Он вспомнил все до того момента, как стал человеком. Да и не был он человеком-то. Он убийца, и всегда им был. Воспоминания ломились в измученное сознание, не хотели отступать, заставляли переживать все ужасы снова и снова. Он уже начал снова замыкаться в себе, когда сильный шлепок вернул его к действительности.
- Ну уж нет, ты этого не сделаешь. У тебя не получится спрятаться от меня вот так. Я хочу тебя именно здесь, рядом со мной, целиком и полностью. Как это было? Теперь ты помнишь? - прорычал Мураки, знаками препинания которому служили особенно жесткие толчки бедер. - На что это похоже? Что ты чувствовал, проливая кровь? В их крови ты видел свою месть?
Спинка кровати в такт движениям Мураки издавала жалобный скрип. Быстрый и жесткий темп приближал его к краю, хотя партнер его уже не обращал на это внимания. Перехватив запястья Тсузуки одной рукой, мужчина передвинул вторую вниз, схватил вялый член парня и принялся поглаживать в бешеном ритме с своими толчками, что заставило плоть снова отвердеть не смотря ну внутреннее сопротивление Тсузуки.
Эта дикая скачка не давала Тсузуки ответить, выбивала воздух из легких. Перед глазами снова встала картина, нарисованная Мураки. Он сам, в белых одеждах, окрашенных багрянцем, тянет к себе окровавленную массу, бывшую некогда человеком. Он, бьющий маленьких детей головами о стены, прямо на глазах их обезумевших от горя матерей. Он, склонившийся над плачущим юношей, двигающийся на нем в таком же беспощадном ритме, и не выпускающий при этом шеи своей добычи, сжатой его пальцами, как тисками. Он, стоящий посреди крови и искореженных тел, и глаза его наливаются пурпурным под длинной челкой цвета шоколада. И взгляд их словно говорил:
- Прочь жалость, - говорили глаза. - Они заслужили все это, - и затем бывший Возлюбленный начал смеяться. Смех безумца буквально сложил его пополам, пронзительный, визгливый, с каждым мгновением становившийся все громче. И задыхающийся Тсузуки обнаружил, что он тоже смеется. Безудержно, безумно. А по щекам катятся слезы боли. А на животе растекалась его горячая сперма.
Кончая, он пожалел, что руки у него не свободны. Ему так хотелось впиться пальцами в бледную длинную шею Мураки, достигшего собственной разрядки с победным стоном. Он сжал бы пальцы на этом горле, перекрыв дыхательное горло доктора. Он бы сжимал все сильнее, пока эти ненормальные глаза не закатились бы обратно в эту ненормальную голову. Мураки умер бы раньше, чем успел бы кончить.
И мысль эта напугала его. Не только тот факт, что он готов убить, но еще и то удовольствие, которое он испытал, представляя себе убийство. Смех Тсузуки превратился во всхлипывания. Что же он за монстр?
Мураки остался нависать над ним, опираюсь на локти, подождал, пока пройдет послеоргазменная слабость, встряхнул серебристыми волосами и наклонился ближе к парню. Как когда-то, он собрал губами соленые слезы Тсузуки, выскользнув при этом из его тела. Парень тут же воспользовался возможностью, чтобы вырваться, откатился в сторону и свернулся в клубок.
Ничуть не смущаясь, Мураки протянул руку и снял с живота парня капельку спермы, тут же слизав ее с пальца.
- Непередаваемо. Даже более восхитительно, чем твои слезы, мой дорогой Возлюбленный. Мне действительно жаль, что ты не наслаждаешься этим, как я. Возможно, в следующий раз ты придешь ко мне, так как будешь хотеть этого сам.
Тсузуки ничего не ответил на предложение доктора.
Наутро, после того, как Тсузуки не вернулся в Мейфу после "важной встречи", Хисока и Татсуми отправились на его поиски. Они обнаружили его, лежащего на кровати, захлебывающегося слезами, все еще совершенного голого и перепачканного спермой. Прошлое Тсузуки никак не хотело отпускать его. Он видел, что и сам мало чем отличается от тех, за кем охотится. Мураки давно не было рядом, хотя слова его все еще эхом стояли в ушах:
- Ты бросил вызов самим законам существования, которые связали тебя твоей же местью. Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь. Прекрати прятаться от этого, от самого себя. И когда это произойдет, я буду ждать тебя.
-fin-
