Сборник небольших зарисовок.

"Душа Дьявола"

Темно и пусто. И лишь мысли, разбиваясь на миллион осколков, порождают звонкое эхо. Огонь, пожирающий остатки безумия, приятно греет душу. Судьба человека - это рок или неприхотливая усмешка жизни, заставляющая трепетать сердце? Дьявол за левым плечом неистово шепчет гадости, принуждая возносить неизвестному богу слепые молитвы. Даже у дьявола есть свой бог и свой черт, сохраняющие его ледяное спокойствие. Лед и пламя, пламя и лед... Возможно именно такова душа дьявола. Кто еще может с пламенным взором и ледяным сердцем толкать людей на путь праведный? Слезы и кровь, боль и ненависть, отчаяние и исступление... Вот только несколько рыцарей, сопровождающих истинного бога на пути к обжигающему царству. Так какова душа дьявола? Облаченная в ледяные доспехи, изнутри снедаемая вулканическим пламенем... Она светла, словно жаркое полуденное солнце и темна, словно глубокая пропасть в безлунную ночь. Обжигающий лед и мертвое пламя. Она и манит и отталкивает. Есть что-то безрассудно прекрасное в этой жаркой темноте, заставляющей замерзать даже самые пламенные души. Не сопротивляйся зову дьявола. Отдайся на милость бессердечной души. Окунись с головой в эту пропасть и познай власть греха...

"Мечты и Дьявол".

"Что бы ты хотел?" - сладкий шепот вливается в ухо. Мгновенная боль и утонченная сладость разливается по телу. "Расскажи мне все твои желания..." - шепчет дьявол, слегка согревая своим дыханием тонкую кожу предплечья. "Отдай мне свое сердце..." - уговаривает, раз за разом принося болезненное удовольствие, рожденное сопротивлением.

Наши желания... Наши мечты и моления... Хранимые в сердце под трехпудовым замком... В переплетенье тонких ивовых прутьев и с выдуманным гербом на печати... Сладкие и пряные, горькие и пресные, отталкивающие и манящие... Наши сокровища, хранимые в самом потайном уголке души... Они лакомые кусочки для такого гурмана как дьявол. Только попадись к нему на крючок и он вытянет из тебя все самое сокровенное, смакуя каждую мысль, каждое самое маленькое желание... Дьявол... Его мечты не менее манящи, чем все мечты человечества. Его мечты имеют привкус горечи и жженого сахара. Они цвета малиновой луны с оттенком призрачной печали. Их форма напоминает замкнутый круг, пронзенный крестом Ватикана. Мечты дьявола... Опасные и неуловимые... Пламенные и ослепительные... Хотели бы вы узнать мечты дьявола?

"Расскажи мне свою тайну..." - просит мягкий голос, проникая во все уголочки разума, съедая остатки сопротивления. "Отдай мне свою мечту..." - тонкие руки обжигают грудную клетку, пробираясь под кожу. "Поделись своей душой..." - бездонный взгляд затягивает в пропасть, из которой лишь один выход - подчинение.

Что для дьявола ваши метания? Он может получить все, что захочет... Он имеет доступ во все ваши мысли, полностью владея вашим разумом. Но дьявол не может забрать ваши мечты и желания, пока вы сами не отдадите их. В этом сильны люди, слепо верящие в силу безмолвного бога.

"Отдай..!" "Откройся..!" "Ну же..!"

Нет мечты - нет веры. Нет желаний - нет жизни. Тело лишь пустая оболочка для тех, кто поверил сладкому лживому голосу дьявола, обещавшего все блага мира... Мира, принадлежащего безмолвному богу людей. бессмысленный взгляд... Заторможенные движения...

"Твоя мечта так приятна на вкус..." "Спасибо за такой ценный подарок."

Дьявол всегда получает желаемое...

Рыцарь первый: Смерть.

Сколько о ней ходит слухов и анекдотов. Она приходит, когда её никто не ждет и молчит, когда молят о её приходе. Смерть единственное начало и конец. Смерть естественна. Так почему же все её боятся? И почему призывают? Убийство, несчастный случай, прихоть природы, естественная смерть - они такие разные и в то же время похожие. Ведь смерть дарует освобождение душе, поднимая её на более высокий уровень. Но есть ли другая смерть? Есть. Когда тело становится лишь оболочкой, когда глаза тускнеют и теряют смысл жизни, когда от человека остается лишь безвольная кукла-марионетка. Это смерть души. Это страшнее и ужаснее чем смерть тела. Потому что в этом случае нет возможности попасть в ад или рай. Нет возможности перерождения или просветления. Смерть души - это конец всего: человека, как личности, и тела, как сосуда. Ужасны и неприятны люди с мертвой душой. Если смерть тела еще можно принять сердцем и понять разумом, то смерть души - исключительна в своей неприязни. Так каков же этот первый рыцарь дьявола? Может как Булгаковский Авадонна - в черном плаще, с закрытым лицом? Или как стандартное воплощение смерти - скелет в плаще с капюшоном и с косой в руках? Смерть многолика, а потому не имеет лица. Она, единственный рыцарь, облаченный в безлунную ночь. Единственный рыцарь, у которого глаза - звезды, а тело - безлунное ночное небо. Смерть одна и она необъятна.

Наследие войны.

Тьма. Тихий, но тонкий, как колокольчик, звук упавшей капли. Всхлип. Сквозь все преграды рвется наружу отчаянный крик. И вновь тишина. Стук железных подковок по каменному полу, порой сменяемый оглушительным хлюпаньем резиновых сапог. Это палачи. Никто не задумывался что смерть может придти в образе сексуальной блондинки и мрачного, волосатого лесника, в руках которого обычная пилочка для ногтей. Шаги ближе, но твое дыхание все такое же ровное. Твой пульс не спешит... Звонкий вскрик и протяжный вой, пронизывающий душу. Блондинки нет. Один из старых, полуразваленных колодцев, которые ты недавно отрыл, с удовлетворенным гулом принял первую жертву сумеречного тумана. Твои не званные гости не чувствую дыма, которым пахнет свинцовый туман. И это хорошо. Ты не думал что дымовые шашки тебе понадобятся, но все же хранил их на протяжении тридцати лет. Твои губы кривятся в тонкой ухмылке, когда ты вспоминаешь весь арсенал, подаренный тебе прошедшею войной. Она была добра к тебе, забрав всех близких, но оставив оружие против других. Стон, наполненный болью. Болью, которая разъедает тело на молекулы и прочно поселяется в серых клетках мозга. Примитивная ловушка сработала. Палачи, пришедшие за твоей жизнью, сами отдают душу. Пронзительный вопль и на пол, почти у твоих ног, срываются густые багровые капли крови. Чуть выше болтаются мутно-красные продолговатые, покрытые полупрозрачной слизью, кишки... Глаза висят на тонкой ниточке нервов, уже не мигая, но все же пугающе сверля тебя пустым взглядом. Да, это было жестоко по отношению к ним. Но если ты хочешь выжить, то можешь идти на любые жертвы, предпринимать любые шаги - и это наследие войны.

Убийство.

Мрачная тишина малиновых сумерек съедала все звуки. Стройные стволы тополей образовали арку, сквозь которую следовало пройти, прежде чем оказаться в спасительном луче света фонаря. Я уже слышал за спиной прерывистое дыхание своего преследователя, обжигающее и рваное. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из грудной клетки и растечься по асфальту дрожащей лужицей. "Я не дамся!" - упрямо звенело в голове, заставляя кровь все быстрее бежать по венам и разгонять смертельный страх перед происходящим в потайные уголки моей души. Да, я боялся. Боялся этого темного силуэта, застывшего за моей спиной и красными, от недосыпания, глазами смотрящего мне в спину. Я боялся этих холодных рук, которые неотвратимо приближались к моей шее, судорожно подрагивая от нестерпимого желания крови. Я впервые в жизни боялся обернуться и... увидеть там себя. С горящими от ненависти глазами и перекошенными в гнусной ухмылке губами. "Это страшный сон! Просто кошмар!" - пытался убедить я сам себя, покрываясь липким потом. - "Я могу обернуться!" Но... Тут моя нога попала в свежую выбоину в дороге и, споткнувшись, я полетел на землю. Огненное дыхание опалило мне шею и в мозг рьяно ворвался панический страх. "Этого не должно было случиться! Не должно!" - вопил мой разум, а тело отказывалось слушаться. Широко распахнув глаза я взглянул в лицо своей смерти. "Минуточку..!" Почему то у смерти была волосатая и чуть вытянутая морда... А также длинный язык, старательно облизывающий мое пылающее лицо. И четыре лапы... И хвост... И звонкий лай, который набатным колоколом огласил пустынную улицу... "Это же всего лишь собака!" - Милая моя... Хорошая... - я радостно погладил её по холке, ничуть не удивляясь размером незнакомой псины. В холке она была где-то полтора метра, с длинной темной шерстью, с ошейником... - Наверное ты заблудилась... Или хозяин тебя оставил на улице? Собака вдруг ощетинилась и грозно зарычала. Она раньше меня почуяла приближающуюся опасность. Но это мгновение, разделяющее нашу способность чувствовать, сыграло на руку моему преследователю. На горле внезапно оказался тонкая нить, с силой вдавливающаяся в горло и затрудняющая дыхание. Я попробовал порвать её руками, но как только пальцы коснулись ледяной струны, страшная мысль промелькнула в моей голове. "Проволока." Убийца не терял времени даром... Как только мое тело стало безвольно заваливаться набок, он достал из сумки припасенный скальпель и занес его над своей жертвой. "Господи, не дай мне так..." - из горла вырвался пронзительный вопль, который я не сразу опознал как свой. Человек всадил мне под ребра скальпель и с маниакальным удовольствием принялся разрезать мышечную ткань, обнажая розоватые косточки ребер. Кровь хлынула на асфальт и, последнее что я увидел своим затуманенным сознанием - это собака, остервенело слизывающая красноватые ручейки стекающие из моего тела. Убийца удовлетворенно хмыкнул, пробивая пальцами глазницы жертвы и вынимая оттуда глаза. Окровавленными пальцами он закинул один глаз себе в рот и счастливо зажмурился, прочувствовав как рвется на языке тонкая оболочка глаза и стекает горьковато-соленой смесью в горло. Другой глаз он кинул собаке и тот мгновенно исчез в оскаленной пасти, словно сгорев в печи крематория. Удовольствовавшись для начала только этим, мужчина не торопясь расчленил тело и разложил по пакетам. Насвистывая какую-то простенькую мелодию он спустился вниз по улице, продолжая путь своей жертвы. Следом за ним шла большая, полтора метра в холке, собака с длинной темной шерстью. Мрачная тишина малиновых сумерек съедала все звуки. Стройные силуэты тополей, уже почти невидимые в надвигающейся ночи, молча провожали необычную парочку...

Летний отдых.

Все начиналось так... "вкусно"? Сначала мы гуляли по проспекту, с интересом взирая на забитые сувенирами прилавки. Потом, медленно, словно под песню морского бриза, мы перешли к морю. Иссиня-темная гладь воды так манила меня, что я даже не сомневался ни минуты, чтобы предложить тебе искупаться. Войдя в воду, я зажмурился от счастья - я знал - "откровение" близко... Теплая вода обволакивала нас, образуя купель, из которой мы все и рождаемся... "И в которую мы все и уходим..." - подумал я, улыбаясь. Девушка была счастлива. Она смеялась, брызгалась водой, ныряла и болтала всякие глупости, положенные влюбленным. Её ждал великолепный сюрприз и она радовалась этому. Радовалась, что этот день принес ей меня. Принес счастье и любовь. А также... бесконечный покой. Тонкий всхлип застыл над берегом и тут же рассеялся, унесенный озорным ветром. Девушка почти не сопротивлялась сначала, принимая все за игру. Когда мои пальцы сомкнулись на её горле, сдавливая сонные артерии, девушка начала трепыхаться, уходя под воду. Она так смешно била ногами под водой и пыталась вырваться, словно на самом деле не понимая - это счастье - чувствовать себя на грани... Снова вопль - более пронзительный и громкий. Мне пришлось окунуть её в воду с головой, дабы никто не смог помешать мне творить искусство. Её глаза были широко раскрыты, тонкие ладошки обхватывали мои руки, пытаясь расслабить хватку. Мелкие пузырьки, вырывающиеся из её рта, медленно всплывали на поверхность... Скоро дело было кончено. Моя русалка - по другому назвать её нельзя - лежала в воде, широко раскинув руки, словно крылья. Вокруг неё скучковались водоросли, образуя вокруг моей королевы зеленое ложе. В волосах запутались мелкие ракушки, случайно зацепленные со дна. Лицо было перекошено ужасом и болью... Но для меня она была прекрасна. Утром я еще раз пришел взглянуть на неё... Вокруг тела уже толпились люди и шумели полицейские. Девушка уже лежала на берегу, перестав представлять собой ту русалку, которую я полюбил...

Маленькая зарисовка.

*** Она была прекрасна. Обрамленная кровавым овалом, раскинувшая в разные стороны свои щепки-ручки-ножки. С длинными белокурыми волосами, постепенно приобретающими алый оттенок. В бежевом классическом костюме, с багровыми пятнами на нём. она была прекрасна. Её жизнь была подобна мимолетному полету мотылька. Она не страшась шла в огонь, воду и с улыбкой преодолевала медные трубы. Она была истинной женщиной. Женщиной с большой буквы. Была. Она прекрасна именно сейчас - когда не нужно никуда спешить. Когда не нужно спасать мир и облагораживать человечество. Её не назвали бы красивой при жизни. Простоватое широкое лицо, пухлые губы, не тронутые помадой, невыразительные глаза... Она была одной из многих. Но именно сейчас, в момент наивысшего единения с природой, в момент смерти - она была прекрасна.