ГЛАВА VI. О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и, полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на травку под ивами, -- у нее, мол, отрастут вскорости новые ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость, которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях Гаргамелла и думать позабудет. -- Я тебе это докажу, -- объявил он. -- В Евангелии от Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: "Женщина, когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не помнит скорби". -- Ишь как это у тебя складно выходит, -- заметила она. -- Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне от него больше. -- Ты ведь у меня храбрая, как овечка, -- сказал он, -- вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого сделаем. -- Ну, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! -- сказала она. -- Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше, если б тебе его отрезали! -- Что отрезали? -- спросил Грангузье. -- Ну, ну, полно дурака валять! -- сказала она. -- Сам знаешь что. -- Ах, это! -- сказал он. -- Да пес с ним совсем! Коли уж он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож. -- Э, нет, избави Бог! -- сказала она. -- Прости, Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за него, из-за того, что уж очень ты его балуешь. -- Ничего, ничего! -- сказал он. -- Об остальном не беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что есть мочи, и я прибегу. Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать. Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие; они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что роженица, как было сказано выше, объелась требухой. Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего средства, от которого у нее так сжались и стянулись кольцевидные мышцы, что -- страшно подумать! -- вы бы их и зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у черта, который во время молебна св. Мартину записывал на пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так и не сумел растянуть пергамент зубами. Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену, а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в левое ухо.
)
